Предыдущая - Следующая - На первую страницу - Вниз
Программа Радио "Классика Петербург"
Час романса "Измайловский сад"
9 марта 2004 года
Звучит романс «Снился мне сад» 
, затем автобиография В. Агафонова
Алексей Ильинский: Добрый вечер, уважаемые слушатели! В эфире программа «Измайловский сад». У меня в руках совершенно уникальный документ. Автобиография Валерия Агафонова, который родился 63 года назад в блокадном Ленинграде. Сегодня мы собрались в тесном кругу. У нас в гостях Татьяна Агафонова. Здравствуйте!
Татьяна Агафонова: Здравствуйте! Совсем в тесном.
А.И.: Должна была приехать друг семьи Агафоновых - Александра Александровна Пурцеладзе. Но она, к сожалению, заболела. Я надеюсь, она слушает нас и в следующий раз обязательно приедет.
Т.А.: Дай ей, Бог, здоровья!
А.И.: Надо сказать, что Александра Александровна Пурцеладзе – человек, на глазах которого происходило становление Валерия Агафонова, как человека, как певца.
Сейчас мы прервемся, чтобы послушать одну, а точнее две песни. Это романс «О бедном гусаре» и куплеты «Мадам». Поет Валерий Агафонов.
А.И.: А сейчас я хочу напомнить, что завтра русскому ленинградскому петербургскому певцу Валерию Агафонову исполняется 63 года. День рождения - это светлая дата.
Т.А.: Да. И, наверное, стоит вспомнить родителей Валерия.
А.И.: Мы уже немного упомянули их в автобиографии.
Т.А.: Очень кратко, а они достойны отдельного рассказа.
Отец Валеры до войны работал в восточном отделе публичной библиотеки. Он знал несколько европейских языков, восточные языки. Валера его не помнил, потому что когда началась война, ему было всего четыре месяца. У отца Валеры было очень плохое зрение. Когда он уходил на фронт, взял с собой 10 пар очков. У него был белый билет, но он пошел воевать добровольцем и погиб в первый год войны.
А.И.: А мама?
Т.А.: А вот мама осталась с двумя детьми в блокадном Ленинграде. И Валера, конечно, выжил, благодаря чуду, каким была Мария Леонидовна.
А.И.: Татьяна, я сейчас нахожусь под огромным впечатлением от книги Б.А. Алмазова.
Т.А.: Да. Я тоже очень благодарна ему за то, что он нашел такие точные слова…
А.И.: И как он определяет, что жизнь Валерия – это дар. Это, наверное, случайность – родиться в блокадном Ленинграде, выжить, потом заболеть. Он ведь в пять лет заболел?
Т.А.: В 12. Скарлатиной. Жизнь в блокадном городе, конечно, очень отразилась на его здоровье.
А.И.: Это, практически, невозможно, тем более с врожденным проком сердца. Выходит, он жил вопреки всему.
Теперь, если Вы позволите, личный вопрос. Я помню, в театральном институте нас учили доверять первому впечатлению от пьесы, спектакля. Оно, как говорил Станиславский, самое верное. Может быть, этому принципу нужно следовать и в отношениях между людьми. Скажите, как Вы познакомились с Валерием, какое впечатление он произвел на Вас? Чем он Вас взял?
Т.А.: Первое впечатление было от его голоса. Я перед знакомством слышала записи Валерия. Конечно, любительские записи, на маленьком магнитофоне.
А.И.: А в каком кругу это происходило?
Т.А.: У Валеры всегда было много друзей, и наше знакомство состоялось в общем кругу знакомых. Я дружила с семейной парой Кириллкиных, мы вместе изучали английский язык. У них мы и встретились. То есть сначала Кириллкины поставили мне Валерины записи. Мне тогда было 24 года. Я была вполне современной молодой девушкой, в общем-то, не воспитанной на романсах, хотя их пела под гитару моя бабушка. Мне нравились Лещенко, Вертинский (в то время вышла его новая реставрированная пластинка). Мне нравилось, как пела Нани Брегвадзе. Но ощущения, когда мурашки по коже, я не испытывала и не могла себе представить, что романс может так подействовать. Друзья спросили меня: «Как ты думаешь, кто это поет?» Я растерялась. Я даже не могла сказать, к какому времени относятся эти записи, потому что, с одной стороны, мне казалось, что это голос откуда-то из другого мира, а с другой – было понятно, что этот человек мой современник, настолько он был живой. Я не могла представить себе, каким может быть человек, который так поет. А мне сказали: «Он живет в соседней комнате. Правда, сейчас его нет дома, но он у нас иногда появляется».
А.И.: Насколько внешний облик Валерия соответствовал с первого взгляда тому впечатлению, которое сложилось у Вас по песням?
Т.А.: Валера был очень прост, естественен в поведении. Я всех всегда называла на «вы», даже своих ровесников, даже людей моложе меня, а с ним почему-то сразу перешла на «ты». В нем была удивительная простота. Не знаю, можно ли было назвать его красивым. По крайней мере, у меня не сложилось такого образа, когда я услышала его голос. Но когда я его увидела, он мне очень понравился. Открытое доброе лицо, очень подвижное: подвижные брови, подвижные губы…
А.И.: Простите, можно нескромный вопрос? Понятно, что друзья от Валерия были без ума, а женщины?
Т.А.: Женщины, конечно, тоже. Меня часто спрашивают, как он к ним относился. Его отношение к людям было одинаковым, он умел дружить с женщинами.
А.И.: Это редкий дар.
Т.А.: Да. Это редкий дар. И мы дружили с Валерой долгое время. Честно говоря, я очень удивилась, что Вы поставили первым этот забавный романс «О бедном гусаре». Это любимый романс моей сестры. Я уже говорила, что Валера жил то у одного друга, то у другого. До сих пор встречаю людей, у которых жил Агафонов в Ленинграде.
А.И.: Есть старая поговорка: москвичи живут в квартирах, а ленинградцы, петербуржцы – в городе. Валерий был сыном этого города в полном смысле этого слова.
Т.А.: Да. И вот Валера иногда приходил к нам с сестрой (мы тогда жили с ней вдвоем) иногда очень поздно. Моя сестра не всегда была довольна такими поздними визитами. Валера открывал гитару и пел ей этот романс, немножко изменяя слова. Он пел: «Но Танино сердце нежнее иного». После этого он, конечно, получал ночлег. Мы сгребали все пальто и шубы, которые у нас были, и он укладывался на все это спать.
А.И.: Я вспомнил, что вчера был праздник – Международный женский день. Я просто уверен, что Валерий слышит нас сегодня, и следующая песня – это поздравление от него. Такое лукавое, игривое поздравление для Вас и для всех наших слушательниц.
А.И.: Очень хочется поговорить об этой песне и о том поколении - поколении Агафонова, поколении Юрия Борисова. Нельзя не вспомнить Аркадия Звездина, который больше известен под именем Северный. Высоцкий, Венедикт Ерофеев - это все дети послевоенной поры. Да? И скажите, Татьяна, время было такое, наверное, не очень романсовое. Почему эти реализовали себя с такой силой и так быстро сгорели? Как Вы считаете? Т.А. Романсы слушали и любили всегда, мне кажется. Но Валера не был советским человеком. В его пении не было социального пафоса. Это очень личный жанр. И у него слишком живой голос для того, я считаю, мертвого времени.
А.И.: Но ведь мог бы, мог бы, обладая таким потрясающим голосом? Т.А. Да. А.И. И кстати требовали. Вспомните эту историю в Ленконцерте.
Т.А.: Какую историю?
А.И.: Историю в Ленконцерте? Когда он готовил программу, ему дали режиссера, дали поэта...
Т.А.: Это как плюс Вы говорите или как минус?
А.И.: А как Вам кажется?
Т.А.: Нет. Романсы пели, конечно. И огромные аудитории собирал романс. Но... И Валера наверное... Вот здесь сложно. Здесь сочетание и характера, и времени. Все-таки для того, чтобы оставаться самим собой, чтоб себя сохранить, сберечь, он все силы тратил все-таки на то, что он делал, а не на то, чтобы себя продвинуть, чем-то воспользоваться.
А.И.: Татьяна, давайте все-таки вспомним об этой истории.
Т.А.: По поводу поступления в Ленконцент? Кстати говоря, Вы зачитывали автобиографию, вот она как раз предназначалась для Ленконцерта - официальная автобиография. Валеру приняли в Ленконцерт. Но ему было уже под сорок лет, он был уже зрелым мастером. Тем не менее, он должен был пойти перед поступлением специальные курсы, где дали ему режиссера, которая должна была с ним работать, дали автора, который должен был сочинить текст. По замыслу была такая композиция: Валера читает стихи (причем были сочинены просто куплеты), на стуле висит шаль, и вот этой шали он поет романсы. Вот такой замысел был у режиссеров.
А.И.: И как это смотрелось? Вы видели?
Т.А.: К счастью, всего этого удалось избежать. Как раз благодаря А.А. Пурцеладзе. Опять мы ее вспомнили!
А.И.: Вот она с нами присутствует! Да, она рассказывала, что на том просмотре Валерий так разволновался, как будто в первый раз пел, что своротил бюст Ленина, разбил его.
Т.А.: Он разволновался даже больше после этого. Он думал, что за бесценную вещь, которую он разбил, нужно будет платить огромные деньги, которых не было. Я, к сожалению, не была на этом прослушивании. У нас был совсем маленький ребенок, я оставалась с ребенком дома.
А.И.: Но вообще решался и какой-то вопрос видимо и финансовый в то время? деньги-то нужны были всегда.
Т.А.: Валера получал 60 рублей в месяц. Это актерская ставка. Там была тарификация. Нужно было проходить какие-то этапы, чтобы получить сначала, я даже сейчас не помню, сколько, два рубля за выход или там три...
А.И.: Но были же у людей уши? Они же слышали, как поет! Вот кажется дикость эта тарификация. Как у Булгакова, помните? "Дайте мне одну страницу этого автора, и я скажу, писатель он или нет". Достаточно услышать один романс в исполнении Валерия Агафонова, чтобы сказать, что это певец. Какая тарификация может быть!
Т.А.: Знаете, Валера никогда никого не обвинял. Мы имеем ли на это право мы с вами? Я даже не обвиняю Ленконцерт.
А.И.: Это жизнь была такая. Она была так построена.
Т.А.: Да. Это жизнь была так построена. И к чести Ленконцерта надо сказать, что Валерий не прошел того времени положенного, которые нужно выдержать, исполняя номер в концерте, предложили ему отделение. То есть все как-то налаживалось в жизни.
А.И.: Давайте просто в память о том поколении? Честно говоря, трудно представить как в то время звучали романсы. Я был тогда еще достаточно мал и мне казалось, что в то время романсов не было слышно. Но Вы говорите, что были. А сейчас вспомним замечательный вариант романса "Ямщик, не гони лошадей". Почему-то у меня сразу всплывает ассоциация с "Конями" В.С. Высоцкого.
Т.А.: Я могу добавить, что Валера был знаком с Высоцким. Они не дружили. Но Валера поступал на Таганку, его не взяли и в это время они познакомились. И дали друг другу клятву, услышав друг друга. Валера поклялся никогда не петь песен Высоцкого, а Высоцкий, услышав Агафонова, обещал не никогда не исполнять романсов. Но они не совсем сдержали слово, потому что Валера как раз "Кони" пел.
А.И.: В данном случае "Ямщик не гони лошадей" выдержан в том же духе, очень близком Высоцкому и шестидесятникам.
А.И.: Вот в преддверии дня рождения Валерия Агафонова прозвучал удивительный романс на стихи Н. Гумилева, музыка самого Валерия Агафонова "У меня не живут цветы". Скажите, Татьяна, а такая жизненная неприкаянность это что, такая наша ленинградская, петербургская печать? Почему большинство гениев так неустроенны в личной жизни (я не намекаю на Вас)? Может, как раз все наоборот? Но, такое ощущение по воспоминаниям, что какой-то в жизни был Валерий неприкаянный. Даже существовал анекдот, что голый человек днем идет по Невскому. Это на спор? - Нет, это Валерий Агафонов вернулся с гастролей.
Т.А.: Вы знаете, очень много можно рассказывать о трудностях в жизни, о неустроенном быте. У меня самой сжимается сердце, когда я думаю, что от Валеры не осталось никаких личных вещей. Но, мне кажется, нельзя оценивать жизнь человека вот с этой точки зрения.
А.И.: А у вас был дом ? семейное гнездо?
Т.А.: К сожалению, так складывалась жизнь, что дома у нас не было своего.
А.И.: То есть, цветам и жить было негде?
Т.А.: Да, нам приходилось. Только по каким-то подвалам и чердакам у художников нам не приходилось жить. Но так складывались обстоятельства, так складывалась жизнь. И можно дальше жаловаться. Сейчас это будет выглядеть, как будто я жалуюсь, на самом деле мы были очень-очень счастливы в этой жизни.
А.И.: Наверное, казалось, что по-другому и жить невозможно!
Т.А.: Да нет, нам хотелось, конечно, иметь дом. Безусловно.
А.И.: А попытки были?
Т.А.: Попытки борьбы?... Нам было так легче, проще, я думаю. Это очень долго рассказывать об этих вещах... Конечно, не было денег. Конечно, ужасно, что не было работы. Самое страшное - Валерина болезнь. И невозможность купить совершенно необходимые лекарства. Даже не потому что нет денег, а потому что врач не имел права выписать рецепт на дефицитное лекарство. Вот это было, конечно, ужасно. Потому что этих лекарств не было, а наши друзья-врачи соглашались выписать этот рецепт, но только мы не должны были отдать его в аптеке в руки. Врача наказывали.
А.И.: Хотелось поговорить и о судьбе Юрия Борисова. В чем-то он повторял судьбу Валерия Агафонова. Может быть, даже более трагично?
Т.А.: Нет, совсем разные судьбы.
А.И.: Совсем разные?
Т.А.: Конечно. Юра почти всю свою жизнь сидел в тюрьме за тунеядство. Слава Богу, Валеру эта участь миновала?
А.И.: Но могло быть?
Т.А.: Да. Реально могло быть.
А.И.: За валютные?
Т.А.: Нет-нет! Валюты не было!
А.И.: А в "Астории"? Легенда - гитара, набитая долларами?
Т.А.: Ну, может быть, да. Валера тоже не работал. И это висело и над Валерой тоже... Юра был ближайшим другом Валеры. Правда, я его очень боялась. Когда мы с Валерой познакомились, Юра в очередной раз сидел. И я столько всяких страшных историй про него слышала, что уже заранее боялась его выхода из тюрьмы. Когда он вышел, он почувствовал этот мой страх и начал меня пугать. Я очень долгое время его боялась. До поры до времени, конечно. Его романсы замечательные, стилизованные под белогвардейские?
А.И.: Ну вот за это, кстати, только могли посадить. За это могли, в лучшем случае, попросить с какой-либо работы?
Т.А.: Могли, могли?
А.И.: Я хочу прочитать фрагмент стихотворения Юрия, посвященного памяти Валерия Агафонова, кстати, он не надолго пережил Валерия. Может, виной расстоянья, или я сам не спешил?.. Что ж ты мои ожиданья встречей не разрешил? Черной тесьмой перехвачены близкие сердцу черты. Все, что судьбою назначено, бережно выстрадал ты.
Т.А.: Да. Это так точно. Очень верные слова, которые отражали наши настроения в то время.
А.И.: Я не был знаком с ними, но вот по служению романсу, было что-то общее между ними.
Т.А.: Конечно, безусловно.
А.И.: Такое ощущение, что эти люди родились для того, чтобы спеть романс. И вот, наверное, другое их меньше всего волновало. Нет?
Т.А.: Конечно, да.
А.И.: "Лебединая песня" Марии Пуаре. Пел Валерий Агафонов. Напоминаю, что завтра мы справляем день рождения. Но так уж выпало, что на вторник наша программа "Измайловский сад" приходится, поэтому накануне праздника у нас в студии Татьяна Агафонова. Татьяна, к Вам пришли вопросы. Будем отвечать?
Т.А.: Попробуем!
А.И.: Итак, вопрос. "Большое спасибо за передачу "Час романса", за романсы Валерия Агафонова. Было бы замечательно устраивать такие передачи почаще, чем раз в неделю. Большое спасибо. Людмила". Вы согласны?
Т.А.: Да, вполне.
А.И.: Я тоже согласен, но есть определенные трудности, о которых не время и не место здесь рассказывать. Хотелось бы, чтобы эта программа выходила в повторе. Но вопрос этот, я Вас уверяю, решается, уважаемая Людмила. Валерий был нашим другом. Очень много для него сделали художники. Петр Капустин, который устраивал его концерты, делал его записи. Мой муж - Юрий Межиров, и художник Константин Иванов. Я же представляла его на радио. Анна Межирова?. Пианистка, чью игру мы очень часто слышим в программах радио "Классика Петербург". Вот весточку передала Вам, Татьяна.
Т.А.: Я очень рада получить такую весточку. Потому что действительно благодаря Анне и Юре Межировым на радио были сделаны и сохранялись эти уникальные и драгоценные записи. Дело в том, что Муза Михайловна Кадлец услышала пение Валерия тоже на магнитофоне у Межировых. И не видя Валеру, она тут же пригласила его на радио, и были сделаны вот эти записи. Поэтому я очень рада.
А.И.: "Сегодня хочу поблагодарить Алексея за возможность услышать Валерия Агафонова. Есть ли на компакт-дисках или кассетах произведения нашего любимого исполнителя романсов?". Наша постоянная слушательница Нинель Родина.
Т.А.: Только что вышли два новых диска Валериных.
А.И.: С них и звучат сегодня записи?
Т.А.: Не знаю, есть ли они сейчас в продаже. Дело в том, что очень маленький тираж. Всего 500 штук. Они продаются в крупных магазинах. И готовится еще выпуск двух компакт-дисков. На одном из них будут в основном цыганские песни и романсы, а на втором белогвардейский цикл, где будет очень много Борисова. Пока выйдет пять дисков. Тиражи такие маленькие. Не знаю почему. Боятся выпускать большие тиражи.
А.И.: Вот как боялись устраивать концерты, так и почему-то самый востребованный нынче жанр, когда все исполнители рок-н-ролла вдруг, повзрослев, обращаются к вечному жанру, к романсу, почему-то у производителей компакт-дисков не хватает смелости.
Т.А.: И потом, они безумно дорогие. Каждый диск около 500 рублей. Это совсем беда. Но я должна утешить, Валериных поклонников, что сейчас выйдут диски, а потом мне обещали выпустить кассеты.
А.И.: А вообще-то хорошо бы возродить старую традицию - на виниле. А мы еще успеваем послушать Валерия Агафонова. "Еще не раз вы вспомните меня"?
А.И.: К сожалению, времени, как всегда не хватает. Разговор жизни, творчестве, песнях Валерия Агафонова не закончен. Я думаю, что он продолжится уже не по поводу какой-то даты, потому что огромное количество воспоминаний. И пока эти люди живы и способны хранить память, они будут приходить к нам. До свидания, Татьяна! До скорых встреч!
Т.А.: Спасибо.
А.И.: Это был "Измайловский сад".